Правила чужой игры [= Даром только смерть ] - Алексей Фомичев

Дойдя до верха насыпи, мы, прячась за кустарником, подошли почти вплотную к маленькой пристройке. За ней метрах в сорока была сама церковь.

– Радован, что у вас? – тихо бросил я в радиостанцию.

– Зашли от пустыря. Там никого. Сейчас метрах в ста от церкви.

– Свен?

– Тихо. У дороги никого. На обочине следы протектора, кто‑то проезжал совсем недавно… минуты через три будем на месте.

Я взглянул на часы – все три группы выходили на исходный рубеж одновременно, замыкая кольцо.

– У входа чисто, – доложил Витим.

– На дворе чисто, – вторил Гнат.

– Наверху у окна силуэт. Мужчина!

– Так. – Я, не глядя, вытряс из кроссовок песок, надел обратно, вытащил ствол. – Заходим с двух сторон. Двумя звеньями плюс я. Остальным – наблюдение. Напоминаю – брать живым. Бить только по конечностям. Радован, что медицина?

– На месте.

На месте – значит неподалеку от пустыря. Врачи на тот случай, если не сможем взять без царапин.

– Мужчина исчез. – Новый доклад.

– На дворе тихо, – добавил Гнат, сидевший метрах в двадцати перед воротами в церковь, за ржавой бочкой.

– Все! Пошли!

Рывок на тридцать метров, тяжелое дыхание за спиной, скрежет песка под ногами, удар солнца по глазам и полумрак тени у стены. Задний вход в церковь – узкая дверца с набитыми железными скобами. На задвижке висячий замок, ржавый, тусклый, как и скобы на двери. Арнольд вставляет лом в зазор и одним движением сносит засов. Рывок двери на себя, вход. Узкий темный коридор, что‑то мягкое бьет по лицу, под ногами шелестит бумага.

Я резко провожу рукой по лицу и только потом соображаю, что это паутина. Сворачиваю влево, там пятно света. Через пять шагов возникает проем двери и вход в зал.

– Давай я, командир, – тихо хрипит Димид.

Сквозь забрало шлема его голос едва различим. Совет верен – парни идут в броне, а я в курточке, и если что – первая пуля мне. Но в церкви до этого из всей роты раньше был только я. И худо‑бедно представляю планировку подобных заведений. А парни будут плутать.

Зал, точнее, место, где висят иконы и стоит трибуна ведущего службу (не помню, как она называется), был небольшим. И второе помещение – перед центральным входом – тоже небольшое. Через узкие окна проникает тусклый свет солнца, под потолком горит одна лампочка. А под иконами и вокруг них пылают крохотные огоньки – свечки.

Глаза метнулись по сторонам и выхватили худую сутуловатую фигуру возле стола с целым букетом свечей. Среднего роста человек в длинном пиджаке – то ли фрак, то ли обрядовое одеяние, – держа в руке толстую короткую свечку, зажигал от нее остальные. Делал он это не торопясь, обстоятельно, привычно. Выполнял повседневную работу.

Грохот каблуков застал его врасплох. Он вздрогнул, быстро повернул голову в нашу сторону и увидел меня.

Я вылетел почти в центр помещения, бросая по сторонам короткие взгляды. Слева за возвышением – дверь, рядом еще одна.

– Что? Что вы здесь делаете? – пролепетал священник.

В этот момент грохнула входная дверь, и с другой стороны внутрь влетела вторая группа захвата во главе с Радованом.

– За тумбой дверь. Наверх! – показал я. – Димид – осмотр этажа!

В зале стало тесно от обилия крупных мужских тел. Хозяин церкви смотрел на нас, раскрыв рот, не замечая, как воск капает ему на обувь.

– Ч‑что вы… делаете?

Радован со звеном Витима уже бежали наверх, а Димид успел проверить все закоулки зала. Арнольд стоял в трех шагах от человека, держа того под прицелом. Священник смотрел на нас круглыми от изумления и страха глазами, не понимая, что только его мирный вид и отсутствие оружия остановили Арнольда от действий. Не то бы лежать ему на полу, заложив руки за голову и раскинув ноги.

– Кто вы?

– Я? Я настоятель прихода Павел. Слежу за храмом Божьим.

Я подошел ближе.

– Давно вы здесь?

– Восемь лет… Но кто вы? – Павел перевел взгляд с меня на парней. Испуганно вжал голову в плечи, когда Димид задел столик и на пол с грохотом упал поднос. – Что вам здесь надо?

– Есть в церкви кто‑то еще?

– Нет…

В этот момент наверху бухнул выстрел.

– …В каморке сидел. За какими‑то ящиками. Мы влетели туда, а он как жахнет из ствола. Витим его в последний миг заметил, успел в сторону уйти. Но все равно бок задело…

Радован на миг замолк, припал к фляжке и тремя глотками опорожнил ее. Вытер рукавом губы, вздохнул и продолжил.

…Витим, получив пулю в бронежилет, устоял, ударом ноги сшиб ящик на стрелявшего. Деревянный прямоугольник килограммов в пятьдесят весом сбил шпиона на пол и придавил его. И тут же сверху обрушились Радован и Темир.

– Вот болталка. – Радован ногой пододвинул трофейный кейс. – Система спутниковой связи с блоком шифровки и мгновенной выдачи послания. Можно хоть в Америку отправлять приветы. А вот ствол.

Я взял в руки пистолет – обычный «ТТ», – вытащил обойму, дернул затвор. Патрон вылетел из патронника и запрыгал по полу. Глянул на пленника.

Тот стоял метрах в трех, помятый, с синяком на скуле и поцарапанным лбом. Спортивная куртка в пыли, воротник оторван (на случай если вдруг шпик – любитель таскать там ампулу с отравой), на штанине дырка.

Вид у шпиона невзрачный. Средний рост, средние габариты, ничем не примечательное лицо. В глазах страх, растерянность и боль. Он чуть согнул шею – держать прямо было больно. Руки за спиной в наручниках, на ногах путы.

Священник при виде шпиона выпучил глаза и хватал воздух ртом.

– Вы знаете его? – задал я ему вопрос.

– Н‑нет… Первый раз вижу.

– Этот тип в течение десяти дней сидел у вас наверху и передавал сообщения боевикам.

– Заходил с черного хода, – добавил Радован. – Сразу в окно. По крыше пристройки.

– Где твои сообщники? – спросил я шпиона.

Тот неприязненно глянул на меня, сплюнул на пол кровь и сдавленно прохрипел:

– Хрен ты их возьмешь, коп поганый!

Радован врезал ему по почкам, шпик со стоном упал на колени.

– Что вы делаете? – возмущенно закричал священник. – В божьем храме творить допрос?! Это запрещено!

– Кем? – спросил Караджич, за шиворот поднимая пленника на ноги. – Ты, святоша, вообще молчи. Непонятно, как ты его не видел, если эта мразь каждый день сюда шастала?

Лицо Павла пошло пятнами, он беззвучно разевал рот, не находя слов. Глаза пылали гневом.

– Ладно, – оборвал я не успевшую начаться истерику. – Радован, шпика к нам. Вытряси всю информацию. И не береги его. Не захочет болтать – сажай на кол.